Некоторые исторические странности

Владимир Потресов

Вообще-то сам факт зимнего сражения да еще на льду огромного водоема представляется незаурядным в средневековой истории. Тогда принято было «разбираться» на лугу в теплое время года. Однако Ледовому побоищу предшествовала интрига, которую советские историки, не исключая руководителя экспедиции Г.Н. Караева, в силу специфики момента не обсуждали.

Идеологический пресс в России, видимо, существовал всегда, достигаясь от Иоанна Грозного до наших дней всего лишь инвариантными средствами. Одним из главных достижений идеологической политики последних столетий было внедрение в сознание народных масс тезиса о неделимости и нерушимости русского братства, особенно в трудную для отечества годину. На самом деле это далеко не так, взять, хотя бы, относительно недавнюю Гражданскую войну.

Надо учесть, что экспедиция, организованная Караевым, действовала почти сразу после победы над фашизмом, и тезис единства победившей нации был чрезвычайно силен, и ревизии не подлежал.

Если же внимательно рассмотреть «Прибалтийский узел» в XIII веке, то ситуация окажется посложнее, нежели в нынешней Палестине. Интриговали все против всех, причем мощные орденские силы и псковско-новгородские дружины не всегда задавали тон в этих действиях: чудь лифляндская, эсты и другие народы нередко давали отпор колонизаторам; заключались союзы (не всегда от хорошей жизни), которые тут же распадались; Псков коварно «подставлял» Новгород, объединившись с его врагами, получая, в свою очередь, адекватный ответ; но мало этого: в самих русских городах-республиках существовала вражда между группами, а то и отдельными представителями власти, так что предполагаю, как приходилось изворачиваться летописцу, чтобы не быть повешенным на воротах «за искажение генеральной линии».

Ни в коей мере не вторгаясь в профессиональные пространства историков, лично я отношусь к летописным источникам с понятной осторожностью.

Кроме того, в XIII веке Русское государство не было монолитно и еще по одной причине: восточные княжества придерживались монархической формы правления, а западные (Новгородское и Псковское) – республиканской; понятно и отношение последних к сильному князю Александру, пришедшему с Востока, который, как известно, дело тонкое. Самые худшие прогнозы «республиканцев», в конце концов, оправдались, однако случилось все это значительно позже, при Иване IV.

Начало XIII века отмечено конфликтом между новгородцами и рыцарями Ливонского ордена, напавшими в 1210 году на эстов. Ответные походы новгородцев результатов не дали, ливонские рыцари в 1224 году захватили Юрьев, назвав его Дерпат (Дёрпт, нынешний Тарту). Тут и между псковичами с новгородцами случился конфликт, и Псков отказал Новгороду в борьбе с ливонцами. Почти одновременно произошел раскол и среди новгородской высшей знати. Изгнанные вельможи объединились с рыцарями и вместе они в 1233 году захватили Изборск, однако вскоре были изгнаны оттуда псковичами. А через год Ярослав Новгородский одержал победу на Омовже (по-немецки Эмбах, ныне – реке Эмайыге) и вынудил ливонцев подписать мир.

В 1236 году, после гибели Великого магистра ордена Меченосцев Волквина фон Винтерштайна и ослабления влияния ордена произошло его слияние с Тевтонским. Возглавил объединенные силы Герман Балке (Балк), который умер в 1239 году.

В июле 1240 года шведы под предлогом истребления язычников вторглись в Новгородские земли. Однако молодой князь Александр грамотно подготовил свое войско, и 15 июля 1240 года шведы были побеждены. Это событие вошло в историю под названием Невская битва. Александр, получивший прозвище «Невский», вскоре, однако, поругался с новгородскими боярами и, приняв от отца в подчинение Переяславль-Залесский, ушел из Новгорода. Но почти через месяц ливонские рыцари захватили город Изборск и подступили к Пскову, подкупив псковского посадника Твердилу Иванковича, который открыл городские ворота. Есть, однако, предположение, что в то время в Пскове сильна была прозападная партия, которая и заставила посадника впустить в город немцев[1]. Тут уж новгородцы, в свою очередь, не пришли на помощь Пскову.

В 1241 году рыцари, возведя опорную крепость Копорье, собрались идти на Новгород. Опасаясь участи псковитян, новгородцы отправили послов на поклон к Ярославу. Тот сперва предложил им в военачальники младшего сына, князя Андрея, однако новгородцы требовали Невского победителя. Александр, не помня зла, вернулся в Новгород, в 1241 году он стремительно занял Копорье, а ранней весной 1242 года освободил от рыцарей Псков.

Из исторических источников не совсем ясно, как изгнали рыцарей из Пскова, мол, псковичи, как услышали, что идет Александр, мгновенно перестроились и сами освободили город от ненавистных угнетателей, благо, было-то всего два рыцаря-наместника, до отряд человек в семьдесят.

Однако, скорее всего, историки упускают из виду одну деталь: во всех вариантах летописей сказано, что «Александр зая все пути до Плескова», иначе говоря, перекрыл все дороги к Пскову. Представьте, что это значит: в марте, и так голодном месяце, в город из сельской округи вовсе перестают поступать продукты питания и фураж для лошадей. Голодать начинают не только простые горожане, но и немецкие фогты, и их отряд, оставленный в Пскове. Так что дальше, как говорится, лишь дело техники.

Можно допустить, что Александр, используя сложность конфликта псковичи-новгородцы-ливонцы и другие, тонко рассчитал всю интригу именно для того, чтобы его с дружиной пригласили на защиту новгородских рубежей, снова на княжение в богатый город[2], а Псков оказался лишь картой в этой игре.

Любопытно, что летопись, рассказывая о тех или иных деяниях Александра, неохотно делится географическими ориентирами: «сражение у моста», «встал на Узмени», «вспятися на озеро» – попробуй, пойми. И каждый историк, в силу фантазии, озарения или, как это делали Тихомиров, Паклар и Караев, работая в реальных условиях местности – документов-то нет! – пытались пробел заполнить.

«Сведения источников о маршруте движения армий в конце марта – начале апреля 1242 г. крайне неопределенны, поэтому все реконструкции их движения носят более или менее умозрительный характер. Трусман без особых доказательств полагал, что русские двигались к устью р. Эмайыга зимним путем», – сообщает Д. Шкрабо[3]. Я бы сказал определеннее: такие сведения отсутствуют. Интересно, что и Г.Н. Караев, собравший и обобщивший практически все известные работы, связанные с Ледовым побоищем, от предположения маршрута войска к месту сражения уклонился.

Не прояснилась, естественно, ситуация и в следующие после окончания экспедиции десятилетия. Большинство современных исследователей, скорее, популяризаторов, приняло почему-то дряхлую версию Е.А. Разина[4], считавшего, что после освобождения Пскова князь пошел на Изборск, не подтверждая эту версию никакими источниками. Пошел – и все тут!

А теперь спустимся на землю. У Александра дружина, по оценкам, 15 – 17 тысяч человек и, верно, несколько тысяч лошадей, а на дворе – конец марта. Всех надо кормить, тушенку еще не изобрели. Псковские земли истощены вторжением рыцарей, значит, нужно пополнять припасы на западном берегу Чудского озера. Действительно, ближе всего идти на Изборск и далее в земли под контролем Ордена.

Но с другой стороны, из Дерпта, где, скорее всего, формируется рыцарское войско, ближний путь до Новгорода – вниз по Омовже до Чудского озера, семивертовый переход по льду (крепкому, южнее сиговиц) и далее вверх по льду Желчи, через водораздел в бассейн Плюссы, а там хоть по Луге, хоть по Шелони (экспедиция доказательно обнаружила эти пути сообщения) прямиком на Новгород, который остался с ослабленным гарнизоном. Если б Александр ушел на Изборск, когда рыцари двинулись на Новгород, он бы их попросту не догнал. Скорее всего, хотя это всего лишь предположение, князь вел войско вдоль западного берега озера, совершая по пути набеги для пополнения припасов. Когда же основное войско оказалось в относительно густо заселенном районе устья Желчи, Александр мог позволить себе, послав вперед отряд Домаша и Кербета, с основными силами продвинуться вверх по Омовже. А как только отряд напоролся на рыцарское войско, «вспятиться на озеро» и занять оборонительную позицию в устье Желчи.

Тогда становится понятно время и место сражения, находящееся за семьдесят верст от стен Пскова. Ведь встав в устье Желчи на весеннем льду Чудского озера, Александр перекрыл возможные пути вторжения рыцарей в глубинные районы Новгородской земли.

 

[1] Очень интересные версии этих событий предлагает псковский краевед Беляев Д. В. в статье «Посадник псковский Твердила Иванкович — патриот или изменник?». Ледовое побоище 1242 г.: Образ Александра Невского и Твердислава Ивановича Псковского. (Традиционная и альтернативные точки зрения). — Режим доступа http://www.derjavapskov.ru/500/3209/ — 08.07.2011.

[2] См., например: Болховитинов Е. А. История княжества Псковского. Киев, 1831, ч. 1, С. 77-82.

[3] XLegio. Военно-исторический портал античности и средних веков. Д. Шкрабо.

Русско-ливонская война 1240-1242 годов. Режим доступа http://www.xlegio.ru/ancient-armies/medieval-warfare/russo-livonian-war-1240-1242/russo-livonian-war-1240-1242.html. — 7.07.2011.

[4] Е. Разин. История военного искусства с древнейших времен до первой империалистической войны 1914 1918 гг. Ч. 2. М., 1940.

Поделитесь с друзьями